Крю
Я бегу за Рен, а Малкольм и Эзра мчатся за мной по пятам, выкрикивая:
– Держи ее!
Черт, они могут палиться еще сильнее? Нам ни к чему привлекать к себе еще больше внимания. Да и пугать ее тоже.
Но уже слишком поздно. Рен сорвалась на бег; темные волосы развеваются за спиной, а эта раздражающая детская, но в то же время сексуальная лента у нее на макушке подпрыгивает с каждым движением. Юбка колышется, открывая вид на стройные бедра, и я ускоряю шаг.
Я первым ее поймаю. К черту парней.
Эзра не уступает, мчась в том же темпе, а Малкольм, сдавшись, заходится в приступе кашля. Так бывает, когда куришь слишком много травки.
А Малкольм обожает травку.
Преисполнившись решимости, я бегу, размахивая руками, и проношусь мимо Эзры. Игнорируя его выкрик «эй!», снова вырываюсь вперед. Я нагоняю Рен, когда она сбавляет шаг, поворачивая голову то влево, то вправо.
Пытается разобраться, куда бежать дальше.
Не волнуйся, Пташка, я с тобой уже почти разобрался.
До девчонки уже рукой подать, как вдруг она резко бросается влево и ускользает в последнюю секунду.
– Пташка! – кричу я ее ненавистное прозвище, и Рен, обернувшись через плечо, встречается со мной испуганным взглядом.
Ведь плохо, что я испытываю радость при виде страха в ее глазах? И все же отчасти это так. Понимание, что она боится меня, дарит ощущение власти, которое пьянящей волной мигом устремляется к голове.
И к паху.
Оглянувшись, Рен тем самым допускает ошибку. Она замедляет шаг и отвлекается, когда понимает, как я близко. Ее нерешительность дает мне преимущество, и я обхватываю Рен за талию и поднимаю над землей.
Она вопит, сжимает руки в кулаки и едва не бьет ими по паху, но попадает по бедру.
– Опусти меня!
– Тише, – шепчу я ей на ухо и сжимаю крепче, пока она пытается вырваться. Она так злится, что я ощущаю вибрацию прямо у нее под кожей. – Успокойся ты, черт возьми.
– Отпусти меня! – Рен вырывается, и я поднимаю правую руку выше, чтобы взяться поудобнее. Ее полная, пышная грудь оказывается под моим предплечьем, и мне становится интересно, как она выглядит обнаженной.
Рен наступает мне на ногу, и я чертыхаюсь. Конечно же, сегодня она решила надеть именно чертовы Dr. Martens.
Эта обувь должна считаться настоящим оружием.
Я слегка ослабляю хватку, и она делает рывок, пытаясь высвободиться из моих рук. Просовываю ладонь под ее пиджак и обхватываю правую грудь.
Рен замирает неподвижно, дышит прерывисто, ее грудь вздымается и опадает. Я не отпускаю.
Такое чувство, будто не могу.
– Ч-чего ты от меня хочешь? – Ее голос дрожит. Все тело сотрясается.
И все это из-за меня.
– А сама как думаешь? – Мой тон звучит мрачно. Двусмысленно. Она догадывается об этом, судя по моим прикосновениям.
Хотя я хочу не этого. Не сейчас.
– Крю!
Я оглядываюсь и вижу, что к нам приближается Эзра, вопросительно нахмурив брови. Я со свирепым видом мотаю головой, и он, уловив намек, разворачивается и уходит обратно к Малкольму. Достаточно далеко, чтобы им было нас не слышно.
Но все же видно.
– Отпусти меня, Крю. Пожалуйста, – умоляет Рен с мукой в голосе. Страдания отражаются на ее красивом лице, когда она едва не морщится от боли.
Страха.
– Боюсь, после того, что ты сейчас увидела, мне придется приглядывать за тобой, Пташка.
– Я ничего не расскажу, – спешит ответить она.
– Вот и не стоит. Мы не можем позволить себе вляпаться в неприятности на финишной прямой. Поблажек здесь не делают, детка. – Я нежно сжимаю ее грудь, и у Рен вырывается тихий стон. – Даже Ланкастерам. Если узнают, что я курил косяк в кампусе, меня выгонят.
Она молчит, ее тело сотрясает дрожь.
– Сейчас в твоих руках очень много власти. – Я наклоняюсь ближе к ее уху, едва не касаясь кожи губами. – Ты в силах меня погубить.
Рен мотает головой, задевая мое лицо шелковистыми волосами.
– Я… я не стану так поступать. Ни с тобой, ни с твоими друзьями. Я даже не поняла толком, чем вы занимались.
– Лгунья. – Я опускаю вторую руку и обхватываю ее бедра поверх юбки. Мне бы ничего не стоило запустить под нее пальцы и прикоснуться к ней. – Ты видела нас.
– Вы что-то… курили.
Ой, да что ты. Рен прекрасно знает, что именно мы курили.
– Тебе придется забыть о том, что ты видела.
– Х-хорошо.
– Ты должна пообещать, Пташка. – Я опускаю руку ниже, теребя край ее юбки.
Рен хныкает.
– Пожалуйста, только не делай мне больно.
Боже ты мой. Она думает, что я причиню ей боль? Посреди кампуса в обеденный перерыв?
– Я не сделаю с тобой ничего, чего ты сама не захочешь. – Я щекочу ее ухо губами, отчего ее кожа покрывается мурашками. – Я умею быть убедительным, когда захочу.
– Ты отвратителен, – выпаливает она.
– Хочешь сказать, если я сейчас суну руку тебе в трусики, ты не будешь возбуждена? – Я в это не верю. Возможно, она и боится меня, но в то же время уже на пределе. Клянусь, я ощущаю ее запах. Резкий и ароматный.
Пьянящий.
У Рен вырывается тихий раздраженный стон.
– Перестань так говорить.
– Почему? Потому что это противоречит всему, во что ты веришь? Или потому что тебе это слишком сильно нравится? – Я провожу большим пальцем по ее груди, жалея, что на ней плотный лифчик, и я не могу понять, возбужден ли сосок.
– И то, и другое, – признается она.
Так тихо, что я едва ее слышу.
Теперь мой черед удивляться.
– Правда, Пташка?
Рен не отвечает. Ее дыхание все такое же учащенное, тело дрожит, но она уже не кажется мне такой напуганной, какой была несколько минут назад.
Я решаю испытать удачу.
– Я никогда не причиню тебе боль. – Я утыкаюсь носом в ее волосы и вдыхаю сладкий цветочный аромат шампуня. Черт, как она соблазнительно пахнет. – Если только ты сама меня не попросишь.
Она всхлипывает. Наверное, я привожу ее в полное замешательство. Девчонка и впрямь совсем невинна.
Будет весело с ней поиграть.
– Ты мне не нравишься, – огрызается она, что совсем не похоже на нашу обычную милую малышку Рен.
– И хорошо. – Я дышу возле ее уха и улыбаюсь, едва чувствую ее дрожь. – Ты мне тоже не нравишься. Но я не в силах отрицать, как приятно ощущать тебя в своих объятиях.
– Значит, так ты и поступаешь? Тебе приходится принуждать девушек, чтобы получить от них желаемое?
У меня вырывается смешок. Она умеет быть порочным маленьким созданием, когда захочет. Не думал, что ей это свойственно.
– Мне это ни к чему. И тебе тоже.
– Тогда отпусти меня. Посмотрим, останусь ли я, – дразнит Рен.
– Не-а, – тяну я и крепче ее сжимаю. – Ты побежишь в кабинет директора Мэтьюза и все ему расскажешь. Я не стану так рисковать.
– Я уже говорила, что никому ничего не расскажу. Брось, Крю. Пожалуйста, отпусти меня. – Испытываю удовольствие от того, как она меня упрашивает. Мольбы я бы тоже с нетерпением послушал, но не здесь.
– Нам нужно заключить сделку, Пташка.
– О чем ты? – Рен напрягается в моих руках, в ее голосе сквозит настороженность.
– Не уверен, что ты нас не выдашь. В лучшем случае пойдешь к Фигероа, а я не хочу с ним разбираться. Значит, мне придется следить за тобой, куда бы ты ни пошла.
Рен раздраженно фыркает.
– Это нелепо. И невозможно. К тому же я уже дала слово.
– Я тебе не доверяю.
– Я ничего не расскажу! – едва не вопит она. – Чего я тем самым добьюсь?
– Того, что нас с друзьями выгонят из школы и тебе больше никогда не придется иметь с нами дело. Звучит отлично, правда? Не утруждайся отрицать. Я так и чувствую исходящую от тебя ненависть.
Раздается звонок, но звук его еле слышен, потому что мы далеко от здания школы, и Рен пытается вырваться из моих рук.
– Отпусти меня. У нас урок.
– Можем и опоздать.
– Нет. – Она мотает головой, и ее мягкие волосы снова касаются моего подбородка. – Я никогда не опаздываю. Даже не прогуливаю.
– Вообще-то прогуливаешь. Мы все видели, как ты вчера сбежала с урока Сков, – напоминаю я.
Она снова хнычет от досады.
– Это другое. И должна добавить, в этом виноват ты.
– Я не несу ответственности за твои действия. – Я поглаживаю ее грудь нежнейшим прикосновением и замечаю, как Рен медленно расслабляется. – Как я уже сказал, мы должны заключить сделку.
– Не буду я ничего с тобой заключать. Оставь меня в покое. – Рен снова наступает на мою ногу, застав меня врасплох, с криком вырывается из моих рук и без оглядки бежит прочь.
Я смотрю ей вслед, не обращая внимания на боль в пальцах, а сосредоточившись на эрекции, которой я теперь щеголяю из-за того, что последние пять минут Рен терлась об меня своим сексуальным телом.
Меня потрясло признание Рен о том, что ей в равной мере ненавистны и приятны мои слова.
И я непременно продолжу это исследовать.